Do No Harm

Ты ощущаешь вес старого переплета в руках — кожа обложки липнет к пальцам, пахнет плесенью и чем-то металлическим. Страницы шепчут диагнозы, которые не должны существовать. В этой деревне даже воздух кажется густым, пропитанным чем-то... неправильным. Ты вслушиваешься в хрипы пациента, но под ребрами у него булькает не жидкость — а будто кто-то скребется изнутри.

Каждый день начинается с дрожи в коленях. Ты открываешь ставни, а за окном — то ли туман, то ли чьё-то дыхание. Книга советует кровопускание, но последний больной после этого... изменился. Его глаза теперь отражают не свет, а что-то глубже.

Ты уверен, что это просто лихорадка? А если нет?

Пациенты приносят тебе не симптомы, а обрывки кошмаров: кожу, покрытую узорами из синяков, будто их вывела невидимая рука; зрачки, сужающиеся и расширяющиеся без ритма, как у зверя на охоте. Иногда ты просыпаешься с вкусом меди на языке и понимаешь — сегодня кто-то умрет. Или не умрет. Или станет чем-то другим.

Деревня наблюдает. Старухи шепчутся за твоей спиной, их слова сливаются в жужжание мух. Дети рисуют на песке символы, которые ты находишь потом в своей книге... в главе о демонологических практиках XVI века.

Ты можешь попробовать игнорировать шепот в темноте, треск костей под кожей, тени, которые движутся чуть быстрее, чем должны. Но однажды утром ты проснешься и поймешь: лекарство — это только предлог. Настоящий эксперимент здесь — ты.