That Which Gave Chase

Ледяной ветер впивается в лицо, а ты сжимаешь веревки упряжки до онемения пальцев — где-то позади скрипят полозья, и этот звук напоминает скрежет зубов. Ученый за спиной дышит неровно, его слова растворяются в белом мареве, но ты уже знаешь: его обещания пахнут керосином и старыми картами.

Каждый поворот — борьба с невидимым весом. Сани живут своей жизнью: они плюхаются в сугробы, выскальзывают на голый лед, будто пытаются сбросить тебя. А если упадешь? Лед под коленями холоднее любого взгляда...

Ты везешь его туда, где когда-то что-то пошло не так. Следы той экспедиции — обрывки снастей, пробитые ящики — торчат из снега, как кости. Ученый бормочет о «важных образцах», но его голос дрожит ровно так же, как стрелка компаса над мертвой зоной.

Маршрут — это не линии на карте, а цепочка решений: пробиваться через узкий каньон, где стены шепчут эхом, или петлять по открытому льду, где ветер сбивает дыхание? Иногда кажется, будто кто-то уже проехал здесь до тебя... но следы слишком четкие, будто их оставили минуту назад.

Текст всплывает на экране резко — будто кто-то бросает обрывки дневника под ноги. Ты собираешь историю по крупицам: пятна замерзших чернил, обгоревшие фотографии. Кто эти люди на снимках? Почему у всех одинаковые пустые глаза?

А потом внезапно — провал. Очнешься уже в другом месте: собаки воют, сани перевернуты, а ученый кричит что-то про «ошибку расчетов». Его пальцы впиваются в твое плечо, и ты понимаешь: он боится не холода. Он боится того, что ждет впереди... или того, что уже догнало их тогда.