Omitted

Ты очнешься в больничной койке — металл впивается в ребра, запах плесени и йода склеивает легкие. Год на стене: 1917. Но пыль уже съела цифры, а из-под двери тянет сыростью подвала. Коридоры змеятся в темноту, пол скрипит обломками костей… или тебе только кажется?

Здесь не торопятся. Твой шаг — тяжелый, неровный, будто тело помнит падение. Стены шепчут бумажными обрывками: отчеты врачей с дрожащими подписями, письма сестер, где чернила расплылись от слез. Ты собираешь их, как осколки зеркала — каждый отражает кусочек правды, но ни один не покажет лицо целиком.

Темнота давит на виски. Фонарь выхватывает пятна крови на плитке, сломанные каталоги с фамилиями, вычеркнутыми густо, намертво. А потом — резкий звук за спиной. Металлический скрежет, шаги… или просто трубы стонут?

Головоломки здесь прячутся в ящиках с тугими замками, в детских рисунках на стенах (почему у всех пациентов одинаковые глаза?). Иногда придется задержать дыхание — не все документы стоит читать вслух.

Час. Меньше? Времени здесь нет — только тиканье часов где-то за стеной и твое сердце, которое бьется слишком громко для мертвого места…