I Won't Forget Hue

Ты остаешься одна в доме, который больше не твой. Стены дышат — нет, это не метафора: обои вздуваются на углах, будто под ними пульсирует что-то теплое и липкое. Воздух пахнет старыми книгами, но когда подносишь ладонь к полке, страницы рассыпаются в пыль, оставляя на пальцах горьковатый налет...

Очки — вот единственный способ прорваться сквозь этот кошмар. Стеклышки, найденные в ящиках с забытыми безделушками, в щелях между половицами, даже внутри разбитой лампы. Каждое меняет реальность: синее вытягивает потолок в бесконечный колодец, красное обнажает следы на стенах — длинные царапины, будто кто-то отчаянно цеплялся за них. А желтое? Оно заставляет шептаться тени в углах.

Ты собираешь фрагменты картины — рваные клочки холста с каплями краски, похожими на кровь. Они не складываются в целое. Или ты просто не видишь его еще?

Иногда за спиной раздается скрип. Не шаги, нет — скорее звук влажной кожи, трущейся о дверной косяк. Если быстро надеть зеленую линзу, успеешь заметить силуэт: что-то слишком длинное, с суставами, которые гнутся не там, где должны. Оно замирает... а потом поворачивается к тебе лицом без глаз. Беги. Прячься в шкафу и прижми ладонью рот — дыхание все равно выдаст тебя, но попробовать стоит.

Дом знает, что ты здесь. Он подсовывает тебе улики: детскую туфельку под лестницей, письмо с вырванными строчками, запах жасмина из комнаты, где никто не жил годами. Ты идешь по этим следам, как по нитям паутины... а что если они ведут не к разгадке, а глубже в пасть?

Каждый новый цвет добавляет боли — виски ноют от напряжения, глаза слезятся. Но без них ты слепа. Без них ты никогда не поймешь, почему утром на столе появляется теплый чай... и чьи пальцы оставили отпечатки на чашке.