MosGhost

Квартира пахнет старым деревом и пылью, впитавшей десятки зим. Андрей въезжает с чемоданом, где кроме одежды — три книги, пачка сигарет и невесомый страх перед новым городом. Дверь захлопывается за ним с таким звуком, будто ее держали на весу полвека.

Первая ночь. Скрип половиц под ковром — будто кто-то осторожно переступает с ноги на ногу прямо за стеной. Он списывает на соседей, пока дверь в коридор не приоткрывается сама, выдавая щель чернее угольной пыли. Утром находит записку: «Не ходите в кладовку после 23:00». Бумага шершавая, буквы продавлены так сильно, что кажется — их выводили гвоздем.

Днем все притворяется обычным: солнце ложится на линолеум желтыми квадратами, из крана капает теплая вода. Но к полуночи стены начинают дышать… или это сквозняк? Голоса шепчутся за спиной, обрываясь, как оборванный телефонный провод. Ты тянешься к выключателю — ладонь натыкается на что-то влажное и холодное. Проводка?

Запертая кладовка оказывается открытой. Внутри — детский ботинок и газета 1982 года с вырезанными фрагментами. Кто-то методично уничтожал здесь свидетельства, но забыл, как пахнет бумага после десятилетий в темноте. Каждая находка прилипает к пальцам, оставляя ощущение чужих прикосновений.

Ты узнаешь их имена по обрывкам: Марья Степановна, умершая от «несчастного случая» в ванной; мальчик, чей голос до сих пор зовет маму в три часа ночи. Хозяйка знала. Аренда стоила дешево не потому, что район плохой — потому что комната уже была занята.

Час игры — это шестьдесят минут попыток не обернуться, когда затылок покалывает от чужого взгляда. Ты закрываешь дверь в спальню… а она снова приоткрывается, словно кто-то ждет разрешения войти.