UnderDread

Ты просыпаешься в липком от сырости номере гостиницы — простыни пахнут плесенью, а за окном воет ветер, будто кто-то провел ногтем по стеклу. Рядом должна быть дочь, но подушка холодная, одеяло сбито в комок. Твои пальцы сжимают ткань так, что суставы белеют.

Город шепчет. Никто не видел девочку, но все знают про замок на холме — его кирпичи пропитаны чем-то тяжелым, как старая кровь. Сыщик, который копался в этих исчезновениях, оставил после себя только записки с дрожащими буквами и пятнами кофе. Его чернила воняют страхом.

Ты идешь туда. Каждый шаг по скрипучим половицам отдается в висках. Темнота здесь не пустота — она обволакивает, как мокрая ткань на лице. Враги не просто ждут: они *дышат* за твоей спиной, их пальцы шарят по стенам, цепляются за портьеры с выцветшим золотом XVIII века. Ты не воин — ты отец с пересохшим горлом и криком, который нужно собрать по кусочкам, как разбитую вазу.

Амулеты лежат в странных местах: один под крышкой рояля, где клавиши давно провалились внутрь, другой — в кармане скелета в чулане. Их металл жжет ладонь. Но даже когда крик готов, ты знаешь: это не победа, а отсрочка.

Головоломки — это не просто рычаги и двери. Это следы чужой паники: обрывки карт в каминной золе, детская кукла с выколотыми глазами в ящике стола. Записки сыщика помогают... пока не понимаешь, что некоторые из них написаны *после* его исчезновения.

Бежать? Ноги предательски гудят уже через минуту. Прятаться? Глаз на экране сужается до щели — но кто сказал, что он твой? Иногда лучше зажмуриться и слушать: скрип половиц расскажет больше, чем свет фонаря...