EPIDEMIC

Гул мониторов, хрипы в перегруженных легких, липкий пот под маской — здесь счет идет на секунды. Ты не успеваешь вытереть кровь с перчаток, а в коридоре уже кричат: «Следующий!»

Как отмерить жизнь в миллилитрах физраствора? Впихнуть в три минуты осмотр, пока пальцы нащупывают нитевидный пульс. Вентиляторы шипят, как загнанные звери, а ты решаешь: кому — кислород, кому — морфий… а кому просто тихий угол, где не будет мешать живым.

Ошибка — и ладони вспоминают вес тела, которое только что держали. Слишком поздно. Запах дезинфекции не перебивает сладковатый дух распада. Ты знаешь эти цифры: 90% сатурация, 40 ударов в минуту — но бумаги все равно подпишешь «отказ от реанимации».

Интубационная трубка скользит в горло, как змея. Дефибриллятор воет — разряд! — грудная клетка вздрагивает под твоими ладонями. Иногда кажется, будто сам воздух здесь заразен: каждый вдох обжигает, а часы на стене смеются над твоей усталостью.

Тысячи лиц сливаются в одно: синюшные губы, мутные белки глаз, пальцы, цепляющиеся за твой халат. Кто из них выживет? Статистика — не врач, она не слышит хруста ломающихся ребер при непрямом массаже сердца…

А потом — тишина. Пустой коридор, где эхо разносит кашель последнего пациента. Ты снимаешь очки: на стеклах остались пятна от дыхания и чего-то еще. Героизм пахнет хлоркой и страхом.

Сколько еще продержишься? Завтра все начнется сначала.