Whitehaven

Ты идешь по скрипящим половицам, и холодный воздух приюта обвивает шею, как мокрая тряпка. Где-то капает вода — нет, не вода, что-то гуще, но лучше не вслушиваться. Стены здесь помнят слишком многое: отпечатки пальцев въелись в облупившуюся краску, а в трещинах штукатурки застряли обрывки детского смеха... или это просто ветер?

Каждый предмет — заноза в памяти. Перевернешь пожелтевшую фотографию, и в висках забьется: ты ведь знаешь этих детей. Ты кормил их, менял им бинты, подписывал бумаги... Почему теперь их имена выжжены из твоего сознания?

Головоломки здесь не для развлечения. Ржавые замки поддаются только тогда, когда вспоминаешь, как скрипела дверь в третьем коридоре. Запах плесени ведет тебя, как поводок — ноздри сводит от этой сладковатой гнили. А эти записки... Кто их оставил? Ты или кто-то другой? Почерк будто твой, но буквы пляшут, как в лихорадке.

Тени ползут за тобой по пятам. Не буквально — просто уголком глаза ловишь движение. Оборачиваешься: пустота да тихий шепот труб отопления. Может, это просто сквозняк гнет свет от фонаря... или они действительно следят?

Комнаты перетекают одна в другую, как сон в кошмар. Вот кукла без глаза — ее стеклянный зрачок валяется под кроватью. Вот пятно на потолке, похожее на карту забытых мест. Нажимаешь на рычаг старого лифта, и где-то внизу железо стонет, будто живое. Ты точно хочешь спускаться?

Каждый шаг глубже — это шаг назад во времени. Кости ноют от сырости, а пальцы сами тянутся к шрамам, которых ты не помнишь. Что страшнее: узнать правду или понять, что ты сам ее стер?