Chestnut Grove

Ты заходишь в комнату, и сразу — пыль на подоконнике, пахнет затхлостью от закрытых окон. Полчаса ходьбы по квадратным метрам, а уже кажется, будто прошел сквозь год. Стены давят, но не физически — они просто напоминают: дальше нельзя.

На столе лежит бумажка. Официальная, с печатью. Холодная на ощупь, хотя в комнате душно. Ты поднимаешь ее, и вдруг понимаешь — это не просто текст. Это кусок чьей-то паники, застывшей в чернилах.

А вот еще одна: детский рисунок, наспех брошенный у двери. Красный человечек, синий дом. Кто-то пытался объяснить мир, который теперь помещается в четырех стенах...

Ты идешь по коридору — скрип половиц отдается в висках. В углу валяется маска, белая, с надорванной резинкой. Прикасаешься — и вспоминаешь, как она натирала за ушами.

Здесь все настоящее. Слишком настоящее. Даже воздух кажется густым от невысказанных слов. Ты открываешь шкаф, а там — стопка газет. Заголовки кричат о цифрах, которых никто не понимал тогда. Перелистываешь страницу, и пальцы чуют шершавость дешевой бумаги...

Почему так тихо? Даже часы на стене шевелят стрелками беззвучно. Ты подходишь к окну — за стеклом пустота. Ни машин, ни людей. Только ветер гонит по асфальту обертку от чего-то сладкого...

А потом находишь записку. Чей-то почерк дрожит: «Если что — мы на третьем этаже». И ты вдруг осознаешь: это не игра. Это слепок тех дней, когда мир сжался до размеров квартиры, а будущее висело на волоске...