Sickly Days and Summer Traces

Ты чувствуешь, как подушечки пальцев вязнут в теплой коре старого дуба — она шелушится, как обожженная солнцем кожа. Запах скошенной травы и лекарственных трав из открытого окна смешивается с ее дыханием, неглубоким, будто птичий вздох. Каждое утро ты собираешь росу в ладони, и капли стекают по запястьям, холодные, как ее пальцы в твоих...

Поместье дышит. Скрип половиц под ногами, шелест страниц в забытой на скамье книге — все это становится частью вашего молчаливого диалога. Ты учишься читать по едва заметному дрожанию век: сегодня ей больно, или просто сон щиплет глаза?

Разве можно назвать обязанностью то, что делаешь на автомате — поправляешь плед на ее коленях, ловишь момент, когда тень от яблони падает точно так, чтобы не слепило глаза? Но потом она вдруг прижимается к твоему плечу, и ты понимаешь: это уже не забота. Это что-то с привкусом медного гроша под языком — странное, запретное...

Лето тянется, как патока. Дни сливаются в череду одинаковых ритуалов: ты считаешь облака (три кучевых, два перистых), а она считает твои шаги по коридору. Вечерами звезды кажутся ближе — может, потому что вы шепчетесь так тихо, будто боитесь их потревожить?

А потом будет выбор. Ты почувствуешь его тяжесть в сжатых кулаках: оставить все как есть или разорвать эту тонкую ткань приличий. Ветер донесет запах дождя... но успеет ли он смыть то, что уже проросло между вами глубже корней старого дуба?