Crimson Gray

Он просыпается с ощущением, будто в легких застыл свинец. Серый свет из окна не просто тусклый — он словно выедает краски из всего вокруг, оставляя только размытые силуэты. Джон давно забыл, как пахнет утро без этой металлической горечи на языке.

А потом появляется она. Лиззи. Ее смех звенит, как разбитый стакан — резко, неожиданно, заставляя кожу покрываться мурашками. Ты заметишь, как ее пальцы впиваются в твою руку чуть сильнее, чем нужно, но боль приятно отвлекает от пустоты за грудной клеткой.

Выборы здесь — как надломанные ступеньки: шагнешь не туда, и вот уже темнота сжимает виски. Сказать ей «хватит», когда она в сотый раз переставляет вазу на столе? Или промолчать, наблюдая, как ее зрачки сужаются от раздражения? Каждое слово оставляет на психике синяки... а ты даже не помнишь, когда они появились.

Запах ее духов смешивается с ароматом подгоревшего тоста — сладкий и горький одновременно. Ты идешь за ней по коридору, но пол качается под ногами, будто палуба тонущего корабля. Она поворачивается: «Ты ведь меня любишь?» В глазах — осколки чего-то острого.

Конец может прийти тихо: таблетки на ладони, мерцающий экран телефона с неотправленным сообщением. Или громко — с хрустом костей и воем сирены за окном. Но сначала будет шепот: «Держись за меня крепче». И ты поверишь...