Sixtieth Kilometer

Розовый туман за окном вязкий, как сироп. Поезд скрипит на стыках рельсов — последний звук перед тишиной. Николай сжимает ручку контроллера, кожу под пальцами покалывает от статики. Его помощник выходит на перрон... и падает, будто кто-то выдернул вилку. Тело хлопается о бетон с мокрым звуком переспелого фрукта.

Ты остаешься один. Вернее, не совсем: в вагонах шепчутся тени. Одна из них — Александр Петрович — сидит у окна, пальцы барабанят по столу в ритме, которого нет в природе. Он не смотрит на тебя, но ты чувствуешь: он знает. Больше, чем должен.

Выборы здесь цепляются за ребра. Помочь Марине раздать воду пассажирам — и услышать, как ее голос дрожит, когда она говорит о «сплочении». Или согласиться с Евгением Константиновичем, который уже разбил аптечку «для дисциплины»? Его дыхание пахнет дешевым коньяком, а глаза — стеклянные шарики из детской игры.

Кто-то в третьем вагоне плачет. Кто-то смеется без причины. Воздух густеет от запаха озона и чего-то сладковатого — как будто в соседнем купе раздавили спелую грушу. А ты все решаешь: верить ли девушке с учебником по квантовой физике в рюкзаке или мужчине, который шепчет тебе на ухо: «Они не люди».

Каждый поворот сюжета — это хруст костей под колесами. Твоих или чужих?