Boundary

Космос не прощает ошибок — но здесь он сам становится оружием. Ты отталкиваешься от ржавой панели станции, и вдруг понимаешь: в невесомости даже дыхание звучит иначе. Сдавленное, через фильтр скафандра. В ушах — щелчки перегревающегося прицела, где-то за спиной шипит разгерметизированный трубопровод.

Пять против пяти. Ты не бежишь — ты плыве́шь сквозь хаос обломков, цепляясь крюком за выступы, как паук за нити. Пули оставляют в металле аккуратные дыры, но не жди отдачи: в вакууме выстрел лишь слегка подкручивает тело вокруг оси. Медик тянет к тебе руку с инъектором — его перчатка покрыта трещинами от прошлого боя.

Снайпер? Где-то между солнечными панелями, в тени развороченного шлюза. Но как вычислить его, если карта — это трехмерный лабиринт без верха и низа? Ты настраиваешь приклад, укорачиваешь ствол — слишком долго. Вспышка в темноте... и экран скафандра трескается, как лед.

Здесь каждый класс — это не просто набор пушек. Поддержка расставляет турели, которые цепляются за поверхности магнитными лапами; штурмовик таранит врагов реактивным ранцем, оставляя вмятины на их броне. А еще эти дурацкие гравитационные аномалии: на одной карте ты скользишь по полу, будто по льду, на другой — летишь в воронку разгерметизации, хватаясь за поручни.

Оружие собираешь как конструктор: прицел с тепловизором для темных отсеков, облегченный магазин — чтобы быстрее разворачиваться в полете. Но главное — слушать. Скрип металла под чьим-то весом (хотя какой тут вес?), гул дрона-разведчика за спиной...

И да, иногда лучше просто отпуститься. Позволить инерции пронести тебя сквозь люк прямо в гущу боя — с гранатой в одной руке и глухой яростью в груди. В конце концов, орбитальная станция уже никому не нужна... кроме вас десяти.