Grandma, Is That You?

Ты приезжаешь в это место, чтобы помочь. Бабушка Марта, ее имя звучит как сухой лист под ногой. Дом встречает тебя не скрипом дверей, а долгим выдохом — будто он затаил дыхание и только сейчас решил поделиться им с тобой. Воздух здесь густой, пахнет пылью, лекарствами и чем-то сладковатым, что уже начало подгнивать.

Сначала кажется, что безумие живет только в ее глазах. Но потом понимаешь: оно впиталось в обои, отпечаталось на потолке, застыло восковой печатью на старых фотографиях. Ты идешь по комнатам, и пол под тобой дышит. Не скрипит, а именно дышит — неровно, с хрипотой. Шепот доносится из вентиляции, но это не слова. Это звук забывания. Как память стирает саму себя, буква за буквой.

Ты находишь записки. Обрывки мыслей, которые кто-то разорвал, а потом аккуратно сложил в ящик стола. Чернила выцвели до цвета старой крови. Фотографии лгут: на них люди смотрят не в объектив, а куда-то за твое плечо, их улыбки кажутся оскалом. Ты собираешь эти осколки прошлого, и они режут пальцы — не болью, а холодом. Каждый найденный факт не проясняет картину, а только добавляет новый слой тумана.

А дом наблюдает. Он подсовывает тебе воспоминания, которые не могут быть твоими: вкус миндального печенья, которого ты никогда не пробовал, или внезапный страх перед конкретной тенью в углу спальни. Где кончается ее реальность и начинается твоя? Или этот дом давно стер все границы, растворив их в сырости стен?

Чтобы понять что-то здесь, нужно перестать думать логически. Нужно слушать тишину между скрипами. Читать не строки в дневниках, а дрожь в почерке. Нюхать страх — он здесь имеет отчетливый запах, смесь ладана и мокрой штукатурки.

В финале ты соберешь все улики воедино. И правда окажется не тем монстром из шкафа, которого ты ожидал встретить. Она будет тише. Гораздо тише... и от этого невыносимее. Потому что иногда самое страшное — это не крик из темноты, а осознание того шепота, который звучал в ней все это время