Summa Expeditionis

Песок хрустит под калигами, а в воздухе — запах пота и горячего железа. Ты не командуешь легионом, ты *чувствуешь* его: спина ноет от веса лорики, пальцы слипаются от смолы факелов. Здесь нет великих битв, только бесконечное шевеление на грани голода...

Построишь лагерь? Конечно. Но сначала найди воду, которая не сведет желудки в узлы. Дрова — не просто дрова, а щепки, оставшиеся после того, как германцы сожгли половину обоза. Ты раздаешь пайки, а в ушах уже шепот: *"Хлеба не хватит на всех"*.

Центурион — это не звание. Это когда ты просыпаешься от крика часового и понимаешь: если сейчас не проверишь частокол, к утру в лагере останутся только следы волчьих лап. Или хуже...

Испания здесь не на картах. Она вязнет в сапогах грязью, обжигает кожу солнцем сквозь щиты. Даже дождь — не спасение, а испытание: попробуй сохранить сухим зерно, когда вода течет по палаткам ржавыми ручьями.

Ты отдаешь приказ копать ров — а земля звенит лопатой, будто бьют в наковальню. Где-то за холмом трещат ветки. Это галлы? Или просто кабан? Ошибка стоит дорого: либо пустые котлы, либо пустые койки...

А потом — первый штурм. Не эпичный, грязный: лучники прячутся за щитами, стрелы застревают в бревнах частокола с глухим стуком. Ты считаешь потери по запаху: свежая кровь резко перебивает вонь немытых тел.

Империя? Она далеко. Здесь есть только твои дрожащие руки и десяток глаз, которые ждут, куда ты шагнешь дальше.