I Did Not Buy This Ticket

Канделария хоронит чужих. Каждый день — новые слезы, новые гробы, новые имена, которые она тут же забывает. Пальцы впиваются в края скамьи, пока священник бормочет что-то о вечном покое. Потом — автобусная остановка, холодный металл под ладонью, ветер с привкусом пыли и чужих воспоминаний.

Ночь всегда настигает ее внезапно. Улицы растягиваются, как старая резина, а тени шепчутся за спиной. Вот тогда она и находит его: билет на линию Эйгенграу. Бумага шершавая, будто кто-то разорвал страницу из книги, которую никто не осмелился дописать...

Автобус ждет. Дверь скрипит, как несмазанные шарниры между мирами. Внутри пахнет ладаном и мокрым картоном. Пассажиры не смотрят на нее — их глаза застряли где-то между сном и явью. Один бормочет о потерянном зонтике, другой щелкает костяшками пальцев в такт несуществующей мелодии. Сиденья проваливаются под весом невысказанного.

Куда ведет эта дорога? Ты выбираешь: спросить старуху с лицом, как смятый конверт, или молча наблюдать, как за окном тают силуэты домов. Ее ответ — или его отсутствие — изменит маршрут. Возможно, следующий поворот выбросит тебя на пустырь, где ветер воет голосами из детства Канделарии. Или приведет к мосту, где тени дергаются, как нитки в руках у плохого кукловода...

Где-то между третьей и четвертой остановкой реальность начинает течь сквозь пальцы. Стены автобуса дышат. Окна отражают не улицы, а обрывки лиц — тех самых, что она оплакивала по долгу службы. Они шевелят губами без звука. Это ее вина? Или просто еще один слой этого места?

Линия Эйгенграу знает пять концов. В одном ты находишь ключ — ржавый, с гравировкой чужого имени — и понимаешь, что он от двери твоей старой квартиры. В другом автобус едет вечно, а пассажиры постепенно становятся прозрачными...

Ты почувствуешь это кожей: момент, когда решение кристаллизуется в воздухе перед тобой. Признать ли призраков? Или притвориться, что они всего лишь игра света на грязном стекле? Здесь каждый выбор оставляет синяк на душе — но разве не так всегда?