OWLMAN

Ты включаешь камеру — экран дышит, как живой, мерцает полосами старых VHS-кассет. Пальцы скользят по рулю, запах бензина и сосновой смолы въедается в кожу. Национальный парк Оверлук встречает тебя шепотом ветра в кронах… но что-то в этом шепоте звучит слишком четко. Словно кто-то повторяет его нарочно.

Четыре пропавших. Трое — семья из фотографий, которые ты найдешь в брошенной палатке. Четвертый — ты сам. Или тот, кто еще держит камеру.

Здесь темнота не просто наступает — она просачивается под веки, липкой пленкой. Фонарик выхватывает из мрака следы: клочья шерсти на колючей проволоке, пятна чего-то слишком густого для краски… а потом — резкий скример. Ты не умираешь. Ты просто понимаешь: иногда смерть — единственный способ увидеть следующую кассету.

Оулмен не бежит за тобой. Он появляется там, где его быть не должно — в слепом пятне камеры, в ритме твоего дыхания, которое вдруг становится чужим. Бесполезно прятаться в зданиях: стены тут тонкие, как пергамент, а сквозь щели в досках струится запах гниющих перьев…

Открытый мир? Да. Но свобода здесь — ловушка. В режиме погони ты мечешься между деревьями, спотыкаешься о корни, чувствуя, как горячий воздух рвет легкие… а он всегда ближе, чем кажется. Попробуй продержаться пять минут. Или десять. Все равно проиграешь — но разве не ради этого гула в висках ты сюда пришел?