Manipulate: Sacrifice

Ты засыпаешь под монотонный стук дождя по крыше — а просыпаешься в липком кошмаре, где каждый выдох оставляет след на запотевшем окне. В этом мире нет случайных предметов: треснутая фарфоровая кукла на полке дышит теплом печки, а пятно плесени в углу шепчет что-то на языке, которого ты никогда не учил.

Корай знал, что усыновление — это лотерея. Но разве мог он предположить, что детский смех Шуры будет эхом отражаться в пустых коридорах, будто кто-то повторяет его с опозданием на полсекунды? Ее рисунки — красные каракули на обоях — пахнут медью и мокрой землей. А теперь девочки нет. Только распахнутое окно, ветер, вырывающий страницы из семейного альбома...

Головоломки здесь — не просто препятствия. Они как затянувшиеся раны: трогаешь ржавую дверную ручку — и внезапно вспоминаешь, как та же ручка впивалась в ладонь неделю назад. Зачем? Ключ всегда лежал в кармане пиджака... или это был не ключ, а зуб?

Нермин говорил о "темной ауре". Он не упоминал, что тьма может быть липкой, как варенье на пальцах ребенка. Что каждое "папино" из уст Шуры будет обжигать сильнее кипятка. И кто здесь настоящий монстр — тот, кто отдал дочь... или тот, кто забрал ее в дом с подвалом, где стены покрыты царапинами ровно на высоте детского роста?

Две концовки. Две правды. Ты уверен, что хочешь знать обе? Ведь после второй уже не получится делать вид, что скрип половиц — это просто скрип половиц...