Saving Mrs. Hinako

Киичи не ожидал, что запах старой древесины в коридоре новой квартиры вернет его в тот вечер десять лет назад. Ветер тогда пахнул угольной пылью, а синяк на скуле Хинако еще не успел посинеть — только розовел, как закат над промзоной. Теперь она стоит перед ним, держит в руках миску с мисо-супом, и трещина на краешке тарелки повторяет линию шрама у нее на запястье.

Ты думаешь, люди меняются? Вот она — все та же резкая улыбка, но пальцы дрожат, когда поправляет челку. В восемнадцать она ломала витрины, а в двадцать восемь печет моти с изюмом и прячет пустые бутылки под раковиной. Дом ее пахнет ванилью и лекарственным пластырем.

Каждый выбор здесь — как неловкое прикосновение к свежему ожогу. Спросишь о шраме — услышишь смех, слишком громкий для трех часов ночи. Предложишь помощь — получишь в ответ молчание и стук ножа по разделочной доске. А если дожмешь... если найдешь ту самую фразу...

Она называет это "уборкой", но ты видишь: она строит крепость из скатертей и фарфоровых безделушек. Каждый чайник на месте, каждая подушка взбита под строгим углом. Только тени под глазами выдают, что по ночам крепость дает трещины.

Играешь? Тогда запомни: ее прошлое не в диалогах, а в том, как она задерживает дыхание, когда мимо проходит полицейская машина. В том, как внезапно обрывает разговор на полуслове, будто язык обжигает горячим чаем. Здесь нет правильных ответов — только твоя ладонь на ее холодной спине и тихий вопрос: "Опять не спится?"

А потом будет утро. Солнечный свет через занавески в горошек, скрип половицы у порога... Или битая посуда на полу, хлопок входной двери. Все зависит от того, заметил ли ты вчера — как ее плечо дрогнуло при звуке сирены за окном.