Kathy Rain

Городок Корнуэлл-Спрингс пахнет пылью старых газет и краской, слезающей со стен заброшенного вокзала. Ты — Кэти, и твой дед умер не просто так. Его пальцы сжимали что-то перед смертью, но медсестры списали это на бред парализованного старика. А теперь его записная книжка жжет карман твоей кожаной куртки...

Телефонные провода гудят на ветру, когда ты набираешь номер из детства. Голос в трубке дрожит — не от страха, от привычки врать. Художница повесилась в студии с мольбертами, но её последний эскиз исчез. Ты находишь его под слоем пыли в школьном архиве, и угольные линии въедаются под ногти, пока ты пытаешься понять: это глаза или дыры?

Жители здесь либо слишком много знают, либо притворяются сумасшедшими. Один бормочет о «звуках под землёй», другой требует найти редкую кассету с записью церковного хора 1972 года — только тогда «расскажет про огни». Ты выполняешь поручения, но иногда проще стащить ключи из кармана пьяного шерифа, чем вытянуть правду...

Пишущая машинка стучит по нервам. Каждый щелчок клавиш — удар по горлу. Записки деда написаны шифром, который пахнет лекарствами и псиной. А ещё эти сны: ты бежишь по кукурузному полю, а сзади скрипит колёсами инвалидное кресло...

Здесь никто не врёт. Они просто забыли, как звучит правда.