Blackwell Deception

Город дышит старыми тайнами, а ты — их пленник. Ветер с Ист-Ривер несет пепел тети Лорен, и он царапает горло, как невыплаканная слеза. Ты разжимаешь пальцы — прах уносит в темную воду, но цепкая пустота остается.

А потом приходит он. Джоуи. Призрак в мятом костюме, пахнущий дешевым виски и пылью архивов. Его смех — скрип несмазанных дверей. Он не просит, он *принадлежит*. Отвяжешься — беда накроет волной, как внезапный прилив в подвале.

Бабка Розы шепчет бессвязные молитвы, тетя спит вечным сном в больничной палате... А ты? Ты идешь по краю. Мир мертвых липнет к подошвам, как жевательная резинка на асфальте. Каждый призрак — заноза под кожей: пока не вытащишь, не уйдет.

Джоуи крутится рядом, как назойливая муха. Шутит похабно, дует на бумажки — они взлетают, как испуганные голуби. Его галстук — твой билет в чужие кошмары: дернешь — и вот ты уже внутри чьей-то незажившей памяти.

Телефон звонит среди ночи. Голос бывшего коллеги дрожит — просит помочь найти убийцу. Но в его квартире пахнет плесенью и страхом... и *кем-то еще*. Ты видишь того, кого не замечает даже он сам.

Головоломки складываются медленно, как синяки после драки. Опрашиваешь свидетелей — их слова обжигают или холодеют в ладони. Myphone гудит в кармане: Oogle выдает обрывки правды, почта шепчет подсказки... А Джоуи тем временем пролезает сквозь стену и возвращается с сплетнями, от которых сводит желудок.

Кто сказал, что медиум выбирает свою дорогу? Ты просто идешь — сквозь крики душ, сквозь тишину лжи... Пока кусочки мозаики не вопьются в сознание острыми краями..