Whispering Willows

Ты бродишь по особняку, где воздух пахнет пылью и старыми книгами, а скрип половиц отзывается в висках — будто само здание дышит. Елена не просто ищет отца. Она копается в чужих воспоминаниях, как в старом сундуке с застрявшей крышкой. Там внутри — обрывки голосов, шепот духов, запах лаванды и чего-то... гнилого.

Амулет на шее нагревается, когда рядом мертвые. Сначала это пугает — мурашки бегут по спине, пальцы дрожат. Потом привыкаешь. Духи ведь не кусаются. Почти. Они тянут тебя за рукав, шепчут обрывками фраз, оставляют на губах привкус медной монеты. Иногда полезно. Чаще — опасно.

Особняк Уилловса — не просто груда кирпичей. Он живой. Стены здесь помнят слишком много: как Уортем колдовал над трупом жены, как Дарби прятал окровавленные руки, как Флер смеялась в темноте... Ты чувствуешь их взгляды на затылке?

Достижения — не просто бейджики. Они как зарубки на дереве: вот где спрятался Ястреб в тени дуба, вот где отец оставил последнюю записку (бумага шершавая, чернила выцвели). Без этого играть можно. Но зачем?

Геймпад ложится в ладони как продолжение тела — удобно, когда надо резко нырнуть обратно в плоть, пока дух Уилловса не заметил... А он всегда рядом. Слушает. Ждет промаха.

Сад за домом пахнет сыростью и шиповником. Здесь легко заблудиться — тропинки петляют, кусты шепчутся, а в пруду плавает что-то белое... Может, лебедь? Или платье той самой жены? Лучше не проверять.