Faustian Bargain

Ты чувствуешь, как ладонь скользит по обложке потрескавшегося гримуара — кожа на корешке шелушится, как старая рана. Каждая страница шепчет что-то на языке, которого не понять, но от которого сводит челюсть.

Темнота здесь не просто отсутствие света. Она липнет к коже, обволакивает горло, как холодные пальцы. Ты зажжешь свечу — пламя дергается в такт твоему пульсу. А потом услышишь... нет, не шаги. Что-то между скрипом половиц и хрустом костей.

Ты будешь вырывать души из тел, которые еще дышат. Или уже нет? Грань размыта — как чернила в старинном дневнике одержимого. Каждый монстр здесь когда-то был человеком. Их глаза все еще помнят страх перед тем, как тьма проглотила их целиком.

Бестиарий лежит на столе, пропитанный запахом ладана и чего-то металлического. Перелистываешь страницы — бумага режет подушечки пальцев. Вот описание: «Боится зеркал, но только если в них смотрится жертва». Полезно? Возможно. Но зеркало треснет прежде, чем ты поймешь, кто в нем отражается...

Головоломки не решаются — их переживают. Повернешь не тот рычаг — и комната наполнится стоном, будто сама боль стала звуком. Выберешь неправильное заклинание — и чернила в твоей книге начнут течь, как кровь из перерезанного горла.

А выборы... Они не между добром и злом. Ты решаешь, какая часть тебя останется человеческой к финалу. Или ты уже забыл тот первый спиритический сеанс, когда доска для уиджи написала твое имя задолго до того, как ты к ней прикоснулся?