Easter Bunny

Ты — пушистый вор, и твои лапки липнут от сладкого волнения. Каждый куст шепчет: «здесь», каждый скрип ветки за спиной — обжигает. Дети смеются где-то за холмом, а ты прижимаешь яйцо к животу, чувствуешь, как скорлупа холодит шерсть...

Спрятать? Да. Но вот уже чьи-то кроссовки шаркают по гравию — ближе. Ты замираешь, и сердце бьется так громко, что кажется, они услышат. Музыка натягивается, как тетива...

А потом — побег. Ветер свистит в ушах, а за спиной крик: «Он тут!» Ты ныряешь в кусты, но знаешь — теперь они проверят каждую щель. Где-то там, на базе, уже два яйца лежат аккуратными горками. Осталось одно...

Почему пахнет жасмином в этой проклятой долине? Запах густой, сладкий — маскирует страх. Но пальцы дрожат, когда роешь ямку под корнями. Дети умнее, чем кажутся: их тени уже ползут по траве, длинные и голодные...

Игра не про яйца. Она про то, как шевелятся волосы на загривке, когда за тобой следят. Про то, как музыка вдруг режет тишину медными тарелками — значит, кто-то близко. Ты проиграешь? Возможно. Но если успеешь юркнуть в ту узкую расщелину за сараем...

С каждым днем их больше. Их глаза — везде. А укромные места зарастают паутиной, будто сама земля тебя предает. Но ты же кролик: упрямый, дрожащий, с ушами, полными ветра. Убежишь? Или оставишь здесь все — даже клочья шерсти на колючей проволоке...