USAID Approvals Department

Ты сидишь в кресле с продавленным винилом, и каждый раз, когда набитый бумагами факс хрипит и выплевывает очередной запрос, под лопаткой дергается нерв. Кто-то там, за океаном, просит денег на ловушки для обезьян или баллончики с газом против гигантских муравьев — а ты должен решить, стоит ли их страна твоего штампа. Чернила в печати пахнут металлом и чем-то медицинским, как будто ты уже подписываешь приговор.

Одобришь — и через неделю в кабинете появится деревянный ящик с потертыми углами. Внутри: золотые слитки, завернутые в газету с заголовками о катастрофах, которых теперь не будет. Или не появится. Или придут люди в слишком чистых ботинках и зададут вопросы, от которых язык прилипает к нёбу.

А еще можно просто нажать «отклонить». И тогда где-нибудь в джунглях погаснет последний генератор, больница захлебнется без кислорода, а ты… ты даже не узнаешь. Пока не найдешь в своем гардеробе чужой пиджак с биркой чужого имени и пулей в кармане.

Иногда ночью снится, как факсовая лента шепчет: «Ты же знаешь, что это не просто бумажки». Просыпаешься — а на столе уже лежит новый запрос. На сей раз кто-то умоляет прислать огнеметы для борьбы с подземными пожарами. Ты пальцем ощупываешь печать — холодную, как ствол неразряженного пистолета. Какой выбор сделает человек, который уже три месяца не видит солнечного света?