Velvet Bite: Softly, with Teeth

Ты заходишь на вечеринку — смех, маски, липкий от грога пол под ботинками. Но воздух здесь гуще, чем должен быть… сладковатый, с железным привкусом. Кто-то слишком убедительно играет вампира? Или это не игра?

Шесть путей расходятся в темноте. Мэдисон прикусывает нижнюю губу, когда нервничает — ты заметишь это, если подойдешь ближе. Ее смех обрывается на полуслове, будто она забыла, как звучит собственная радость. Форрест пахнет кофе и старыми книгами; его шутки плоские, зато руки теплые даже сквозь перчатки. Ты поверишь ему сразу… и ошибёшься.

Ивонн поправляет ожерелье — серебро холодное, как её улыбка. Она знает цену каждому твоему вздоху. Себастьян прячет клыки за стопками фолиантов: его пальцы дрожат, когда он перелистывает страницы. Будто бумага может защитить…

А потом есть Шарлотта — её голос скользит по коже, как лезвие по запястью. Она спрашивает: «Тебе правда интересно, что я думаю?» И ты не уверен… Эверард смеётся так, будто сорвал джекпот, а не просто налил тебе вина. Его пальцы оставляют на бокале трещинки — мелкие, почти невидимые.

Выбор кажется простым: прикоснуться к кому-то в полумраке или отшатнуться. Но кровь стучит в висках громче музыки… и ты уже не помнишь, где кончается костюм и начинается настоящая плоть.