Cradle

Просыпаешься с ощущением, будто кто-то выскреб мозг ложкой. Вместо привычного запаха овечьей шерсти и дыма — стерильный холод. Юрта? Нет, что-то не так. Глаза слипаются от искусственного света, а затылок ноет, будто в него ввинтили болт.

2076 год. Мир, где зеркало становится оружием. Если твое отражение не дотягивает до 70 баллов — тебя стирают, как погрешность в расчетах. Красота — валюта, уродство — преступление. А еще этот вирус... Женские тела больше не помнят тепло жизни. Зато роботы — помнят. Их кожа шелестит пластиком, а за глазами прячутся чужие воспоминания.

Ида. Ее голос звучит как треск перегоревшей лампы. Она просит помочь собрать себя по кусочкам — буквально. Каждый винт, каждый проводок пахнет машинным маслом и старыми страхами. Ты чинишь ее пальцы, а она вдруг шепчет обрывки чужого детства...

Здесь не стреляют. Здесь думают. Каждая записка на полу — как надрез на коже: больно, но нельзя остановиться. Газетные заголовки кричат о «чистках», а в углах шуршат голограммы мертвых городов. Головоломки? Проще, чем объяснить, почему твои руки дрожат при виде очередного куба с цифрами...

А потом эти уровни-лабиринты. Кубы скрипят, подчиняясь твоим прикосновениям, словно кости в вывихнутой руке. Поставить здесь, сдвинуть там — и вдруг понимаешь: это не игра. Это инструкция по сборке нового мира...