The Guilt and the Shadow

Ты идешь по коридорам собственного сознания, и пол скрипит под ногами, как кости. Каждый шаг — будто проваливаешься глубже. Стены дышат. Обои шепчут что-то липкое, едва слышное, но ты не разберешь слов — только холодок за ухом.

Склянки на полу ловят свет: фиолетовый, мутный, как синяки под глазами. Поднимешь одну — пальцы тут же вспомнят детство: разбитый градусник, ртутные шарики под диваном. Но здесь внутри не ртуть, а что-то гуще. Темнее.

Врач спрашивает тебя о сне. Ты говоришь ему про комнату с зеркалами, но это не совсем правда. Зеркала там были, да — но сначала они показывали твое отражение, а потом... их поверхность начинала пузыриться. Как кожа при ожоге.

Записки попадаются в самых неожиданных местах: за плинтусом, в кармане пиджака, который ты не помнишь. Бумага шершавая, пахнет лекарствами и пылью из-под кровати. Слова на ней расплываются, будто их писали мокрыми пальцами.

Ты медленный. Нарочно медленный. Ноги будто в гипсе, а воздух — сироп. Даже курсор мыши ползет через силу, будто продирается сквозь паутину. Это не игра на терпение — это игра на выдержку. Сколько ты продержишься в этой голове?

Концовка не ставит точку. Она рвет страницу посередине предложения... и оставляет тебя с обрывком фразы на языке. Может быть, врач что-то сказал? Или это был голос из радиоприемника? Звук скрипящей двери смешивается со звоном в ушах — и ты уже не уверен, где заканчивается комната и начинается черепная коробка...