The Lighthouse

Ты проснешься в липком полумраке — не в своей коже, не в своем времени. Где-то скрипит половица, будто кто-то осторожно переносит вес с ноги на ногу прямо за твоей спиной. Но обернуться — значит признать, что это не ветер.

Джеймс Ирвин искал Лили Бомонт. Ты найдешь другое: трещины в реальности, которые зияют, как незаживающие раны. Влажный запах плесени въелся в стены особняка так глубоко, что кажется — его выдыхают сами обои.

Фонарик выхватывает из тьмы обрывки прошлого: пятно виски на бархате дивана, сломанную куклу с глазами из матового стекла... А маяк? Он мигает слишком ритмично, будто подмигивает тебе — *я знаю то, чего не знаешь ты*.

Здесь каждая тень шевелится на краю зрения. Подвал скрипит под ногами, словно хочет проглотить. В залах с позолотой воздух густой от пыли и чего-то еще — может быть, чьих-то невысказанных слов.

Головоломки здесь не для ума. Они для нервов. Повернешь не ту ручку — услышишь смех за спиной. Найдешь дневник с вырванными страницами — пальцы сами начнут дрожать.

А эти «второстепенные» персонажи... У одного голос звучит, будто сквозь слой ваты. Другой все время трогает свой галстук, хотя он давно размотался. Они знают больше, чем говорят. Или просто боятся?

Свет фонаря дрожит. Ты идешь глубже. Стены сужаются. Что-то шепчет прямо в ухо — теплым, липким дыханием...