Palia

Ты разбиваешь палатку на клочке земли, где трава пахнет нагретой смолой и чем-то сладким — может, ягодами, а может, обещаниями. Мир сначала кажется тесным: вот костер, вот ручей с водой, от которой сводит зубы. Но уже завтра ты найдешь тропу, ведущую к дому с покосившимся крыльцом, где старик в пятнистом жилете учит строгать дерево так, чтобы стружка завивалась спиралью...

Здесь никто не торопит. Даже ветер лениво перекатывает листья по дороге, пока ты копаешься в огороде или ловишь рыбу с причала, где доски скрипят под босыми ногами. А потом оказывается, что «никто» — это условность. Вон та женщина с вихрами цвета ржавчины уже второй день роняет на тебя косые взгляды. Что скрывает ее смех, похожий на треск сухих веток?

Каждый здесь — не просто фон. Их истории проступают сквозь жесты: вот кузнец растирает ладонь со шрамом, вспоминая что-то; девочка-торговка прячет в прилавке обрывки стихов. Ты можешь годами игнорировать их — или однажды принести тому же кузнецу редкую руду и увидеть, как его глаза становятся мокрыми от воспоминаний.

Строишь ли ты дом с окнами во всю стену или просто валяешься в поле, слушая стрекоз — не важно. Важно то, как утром сосед стучит в дверь и сует в руки банку варенья «просто так». Или как после дождя воздух густеет до состояния сиропа, а ты понимаешь: этот мир давно перестал быть чужим...