Decarnation

Париж, 1990. В кабаре пахнет потом, пудрой и старыми надеждами — Глория чувствует это кожей, когда вытирает грим салфеткой с осыпающимися блёстками. Её новый спонсор сулит возрождение карьеры, но контракт пахнет слишком сладко... как гниющие лепестки в вазе за кулисами.

Ты исследуешь три мира, где стены дышат, а тени шепчутся за спиной. Реальность — это трещины в гримёрном зеркале, призрачный мир — липкие пальцы кошмаров, вымышленный... там вообще лучше не смотреть под ноги. Камера сверху будто подглядывает, а пиксельные лица персонажей корчатся в утрированных гримасах — смешно, пока не замечаешь, что их зрачки следят за тобой.

Беги. Прячься. Решай головоломки с дрожащими руками — эта дверь требует не ключа, а куска твоей памяти. Боссы здесь не просто монстры: они ползут из детских страхов, обрастают обрывками фраз из прошлого... Попробуй увернуться от того, что уже внутри тебя.

А ещё — мини-игры. Ритм-секции, где пульс выбивает такт твоего страха; внезапные QTE, где промедление на миллисекунду оставляет во рту вкус железа. Кто-то скажет «это просто геймплейные вставки». Но ты же чувствуешь? Это зубы мира, которые щёлкают у тебя за спиной...

Каждый пройденный кошмар оставляет на Глории шрам — и новый навык. Только вот реальность тут же подкидывает свежий удар под дых: письмо от бывшего, счёт за аренду, молчание телефона... Игра не спрашивает, готов ли ты. Она знает — нет.