MIRO

Просыпаешься с металлическим привкусом во рту. Давление скафандра сжимает ребра, как недобрый охранник — ты в чем-то похожем на ангар, но стены дышат ржавчиной, а сквозь трещины в куполе сочится свет незнакомого солнца. Голос в шлеме трещит, как пережаренный динамик: "Протокол MIRO активирован. Найдете корабль. Выживете".

Кто выбросил тебя сюда? Где экипаж? Вопросы пульсируют в висках, но сначала — воздух, вода, тепло. Под ногами хрустит что-то органическое — может, кость, может, окаменевший лишайник. За пределами этого гроба — бесконечность процедурных пустынь. Каждая планета как незаживающая царапина: выглядит знакомо, но кровоточит чужими правилами.

Ночь здесь наступает резко, будто кто-то выдергивает вилку из розетки. Темнота шевелится — то ли ветер, то ли чешуя по камням. Днем собираешь обломки технологий (они пахнут гарью и старыми страхами), ночью чинишь скафандр под вой чего-то крупного за холмом. Прогресс — это не дерево навыков, а гвоздь, вбитый в стену над пропастью.

А еще эти твари. Не монстры, нет — просто жизнь, которая не знает, что ты гость. Динозавры с кожей, напоминающей потрескавшийся бетон; стаи летунов, чьи крики звучат как помехи в радиоэфире... Они не охотятся на тебя специально. Ты просто мешаешься под ногами.

Голос MIRO временами сбивается на детский лепет — видимо, повреждения. То обещает спасти человечество (какое еще человечество?), то бормочет про "ошибку в матрице". Но он прав в одном: корабль где-то рядом. Или это просто еще одна ложь, чтобы ты не свернул в первую же пещеру и не сложил руки на груди?

Каждый новый мир оставляет под ногтями песок другого цвета. Иногда находишь записи пропавших — обрывки голосовых логов, пятна крови на камнях, выложенные стрелки... Алчность пахнет одинаково везде: перегаром дешевого пластика и озона.

Ты уже не помнишь вкус земного кофе. Но помнишь главное: если остановишься — станешь частью пейзажа. Как тот скелет у старого маяка, все еще сжимающий битый терминал...