Phone Behind Bars

Ты просыпаешься в камере с привкусом металла на языке — это страх или кровь от вчерашнего «разговора» с надзирателем? В кармане шуршит телефон, экран царапает подушечку пальца. Одна ниточка связи: имя «Лена» горит в списке контактов, будто осколок разбитой жизни.

Первое сообщение кажется невинным: *«Принеси передачу»*. Но уже через три ответа понимаешь — её голос в наушниках стал чужим. Между строк застревают паузы, слишком долгие… Слышишь, как её ноготь щёлкает по корпусу телефона там, за стенами? Она нервничает. Или врёт.

Каждый твой выбор оставляет синяки на ваших отношениях. Попросишь показать фото новой блузки — получишь снимок с чужим силуэтом в зеркале. Напомнишь о первом свидании — в ответ придёт голосовое, где за её смехом тянется мужской кашель. Ты научишься различать фальшь по тому, как буквы складываются в слова: если пишет «дорогой», но забывает про запятую — готовься к удару ниже пояса.

Тюрьма здесь не решётка, а липкая паутина из полуправд. Чем сильнее дергаешься, тем плотнее обматываешься. Освобождение? Возможно. Но сначала придётся уговорить её прислать фото… нет, не супа. Тот момент, когда понимаешь: свобода пахнет её потом и чужим одеколоном на простынях.

А что, если она тоже в ловушке? Её сообщения иногда приходят в три ночи — клавиатура под пальцами стучит глухо, будто закопанный в подвале метроном. Кто диктует ей эти фразы? Или она уже сама ведёт свою игру, наблюдая, как ты грызёшь трубку от бессилия?

К концу недели переписка превращается в ритуал саморазрушения. Ты требуешь доказательств верности — она присылает видео, где её рука дрожит у молнии на платье… Стоп-кадр. Это же твоя спальня. Значит, дома кто-то есть.

Свобода стоит дорого: последнее сообщение перед выходом будет состоять из двух слов. Ты успеешь заметить, что автозамена исправила «ненавижу» на «жду»… Или тебе просто так хочется верить?