LEZORUB

Ты чувствуешь вес топора в ладонях еще до первого удара. Смолистый запах сосны щекочет ноздри, а под ногами хрустит прошлогодняя хвоя — лес не спешит отдавать свои богатства. Каждый ствол упрямится по-своему: дуб скрипит, будто старик, береза шепчет тонкими слоями, а красное дерево... оно пахнет как старая библиотека, если бы книги умели кровоточить.

Ты рубишь. Собираешь. Ошибаешься — и учишься на этих зазубринах. Первая скамья получается кривой, вторая уже держит вес, третью кто-то купит за монеты, пахнущие потом и льняным маслом.

Поселение растет, как живое существо: сначала стонет от нехватки досок, потом требует новых зданий — мастерских с запотевшими окнами, амбаров, где пыль танцует в лучах заката. Ты узнаешь изгибы древесины лучше, чем линии на собственной ладони.

Но разве это просто мебель? Стол — это годовые кольца, ставшие историей. Шкаф — это шепот листьев, запертый под лаком. А контракты... о, эти капризные заказы с их «только клен, только без сучков». Выполнишь — получишь чертеж с тайной: как вырезать стул, который не скрипит даже под тяжестью самых горьких признаний.

Сезоны меняются. Зимой смола густеет на пальцах, летом пила поет жарче цикад. И где-то между рубкой и полировкой рождается мастер — тот самый, чьи творения переживут и лес, и поселение...