Typical

Ты заходишь в ее мир — пахнет масляной краской и старыми книгами, слышно, как за окном студенты смеются, спотыкаясь о велосипеды. Аматерасу не просто рисует, она проживает каждый мазок: пальцы в синих пятнах, волосы собраны кое-как, а в глазах — тот самый огонь, который обжигает тех, кто подходит слишком близко.

И вот ты уже здесь. В момент, когда одно неловкое признание разрывает привычный узор дружбы, как мокрый холст. Субару молча склонился над эскизом — его дыхание ровное, но карандаш дрожит. Судзуки улыбается так тепло, что хочется верить... но почему тогда его чай остывает нетронутым? А Кагари? Она знает тебя лучше всех — или только делает вид?

Ты копаешь глубже. Листаешь дневники с помятыми уголками, находишь билеты на выставки между страниц учебников. Здесь нет правильных ответов — только выбор: сказать лишнее или промолчать, прикоснуться к чужой ране или сделать шаг назад.

А потом — внезапный смех сквозь слезы, шепот в библиотеке после полуночи, пальцы, случайно соприкоснувшиеся над чашкой кофе... Иллюстрации живут: вот тень ресниц на щеке Субару, вот ветер играет с галстуком Судзуки. Ты чувствуешь текстуру холста под пальцами Аматерасу — или это уже твои собственные руки запачканы краской?

Кто из них прав? Кто лжет? Или все они просто пытаются удержать что-то неуловимое — как свет на рассвете, который нельзя поймать в банку с кистями...