Beside Myself

Ты заходишь в больницу, как в лёгкие — вдыхаешь запах плесени и старого йода. Пол скрипит под ботинками, будто предупреждает: дальше только хуже. Майкл — не герой, просто парень с диктофоном и плохим чутьём. Анонимное письмо в почте, три строчки про «правду», и вот он уже щупает пальцами трещины на стенах...

Госпиталь дышит. Ты чувствуешь это — стены сжимаются, когда отворачиваешься. В палатах остались не пациенты, а то, что из них вышло. Записки валяются в лужах чего-то тёмного: одни кричат карандашными каракулями «БЕГИ», другие шепчут цифры, от которых сводит зубы.

Попробуешь снять репортаж? Камера ловит тени, но не то, что их отбрасывает. Монстры здесь не рычат — они цокают языком за спиной, пока ты разглядываешь труп с вывернутыми рёбрами. Головоломки — это не кубики, а оторванные пальцы, указывающие на дверь... или на тебя.

А ещё эта музыка. Вернее, её отсутствие. Только гул проводов и редкие капли из проржавевших труб. Иногда кажется, что здание стонет — или это твой собственный голос?

Секрет больницы не в архивах. Он под кожей. После каждого коридора ты чешешь ладони, будто споры страха прорастают сквозь поры. Здесь кормят не едой, а адреналином: чем ближе к развязке, тем громче стучит в висках... если, конечно, ты ещё отличаешь свой пульс от чужого.

Выберешься? Возможно. Но сначала придётся понять — кто здесь настоящий пациент: ты или тот, кто ждёт в операционной с скальпелем и улыбкой?