These nights in Cairo

Песок здесь въедается в кожу — не только под ногти, но и в мысли. Ты приехала за древними тайнами, а нашла нечто липкое, жгучее, как дыхание пустынного ветра перед рассветом...

Три мужчины. Четыре пути. Один — с тенью предательства на губах, другой пахнет чернилами и старыми книгами, третий смеется так, будто уже знает твой выбор. А еще она: жрица, чьи пальцы скользят по твоим ребрам холоднее серебряных браслетов. Но чтобы добраться до нее, придется разгадать не только шифры гробниц...

Гробница скрипит. Камни шепчут. Отец что-то скрывает, директор музея слишком часто поправляет галстук, а этот англичанин... ты же видишь, как его зрачки сужаются, когда ты берешь в руки ритуальный кинжал?

Здесь можно умереть. Не героически — глупо: споткнуться о собственную доверчивость, захлебнуться в сладком яду поцелуя. Или раздавить мир каблуком, став той самой угрозой, от которой бежала.

Музыка? Да, она здесь — резкая скрипка в моменты опасности, томный напев флейты, когда его пальцы развязывают шнуровку корсета... Пропустишь диалог — услышишь только стук собственного сердца.

Секс? Иногда он похож на ритуал: медленный, с горьким привкусом миндаля на языке. Иногда — на ошибку, которую совершаешь с закрытыми глазами... Но можно и просто копать — лопатой или чужими секретами.

Конец всегда начинается с песка. Он попадает в рот, когда ты кричишь. Или смеешься. Или задыхаешься под тяжестью чужого тела...