The Headsman

Ты чувствуешь вес топора в ладонях — он теплый от солнца, но рукоять все еще липнет к пальцам после вчерашнего. Кровь смывают, а память нет. Толпа ревет, требует зрелища, но их крики уже сливаются в монотонный гул, как шум дождя по жести крыши. Ты не судья. Ты только инструмент.

Иногда приговоренные шепчут перед эшафотом: обещания золота, проклятия, молитвы. Один даже подарил тебе вырванный собственный зуб — на удачу. Где-то смеются над этим. Где-то верят.

Ветер приносит запах гнили с виселиц и сладковатый дым из кузницы — там чинят дыбу. Завтра опять придется крутить колесо, слушая, как сухожилия трескаются, будто мокрые веревки. А сегодня... Сегодня дворянин. Чистая работа: удар должен быть точным, чтобы голова отлетела с первого раза. Иначе шептаться начнут.

Ты научился различать крики: одни — горячие, яростные, другие — влажные от слез. Но разницы нет. В конце концов все замолкают одинаково.

Кто-то подбрасывает монеты в грязь у твоих ног — то ли плата, то ли насмешка. Берешь? Отказываешься? Каждый выбор оставляет след: на твоей репутации, на лезвии, на душе... если она еще есть.

А потом возвращаешься домой, где стены пропахли железом и страхом, и понимаешь: завтра будет то же самое. Но однажды — может быть — ты накопишь достаточно денег или грехов, чтобы уйти. Или просто сойдешь с ума от звука падающего топора...