Cibelle

Ты наденешь грубую шерстяную рясу, и она будет натирать кожу при каждом шаге… а шагать придется много. Эта деревня, затерянная где-то на краю карты, дышит тихим отчаянием. Воздух густой, пахнет влажной землей и чем-то еще… смутным, телесным.

Их беда становится твоим дыханием. Мужчины здесь ходят, согнувшись, их позы — немой крик о помощи, постоянное, изматывающее напряжение. Ты пришла служить. Но что это значит? Произносить молитвы у изголовья, слушая прерывистый стон? Или… прикоснуться к источнику боли, почувствовать под пальцами пульсацию проклятия?

Каждый твой вздох, каждое слово, брошенное в тишину деревенской часовни или шепотом в темноте чьего-то дома — все это меняет ткань реальности. Мэр смотрит на тебя глазами, в которых смешаны надежда и стыд. Старейшины шепчутся за твоей спиной. Твоя репутация — не число в углу экрана, а взгляд, который ты ловишь, скрип половицы, умолкший при твоем приближении.

Ты идешь в лес, где ветви цепляются за рукав, будто пытаются что-то сказать. Найдешь ли ты там корень этого странного цветения? Или сама станешь его частью? Выбор не громкий, он тихий. Это решение не поднять глаза на икону, а опустить их на чью-то горящую кожу. Это поступок.

Ты решишь, чем является исцеление: актом духа или плоти. И деревня ответит тебе взаимностью — либо распахнув свои потаенные двери, либо захлопнув их навсегда. История не пишется заранее; она прорастает сквозь тебя, как трава сквозь камни мостовой. И ее финал пахнет либо ладаном… либо потом, и кровью, и чем-то неуловимо иным.