The Gretlow Tapes

Ты идешь туда с камерой, конечно. Потому что услышал шепот в интернете и подумал — почему бы и нет? Это же просто старый дом на окраине Хатерби, а ты студент с пленочным «Зенитом» и избытком любопытства. Местные отводят глаза, стоит только заикнуться о Гретлоу. Их молчание — первая дверь, которую ты открываешь.

Внутри пахнет пылью, осевшей за десятилетия, и влажным деревом, которое уже не просохнет. Половицы вздыхают под ногой, словно не выдерживая твоего веса. А потом начинается самое интересное: мир через видоискатель. Объектив становится продолжением руки, единственным ключом. Ты щелкаешь затвором в пустом коридоре, а на проявленной пленке проявляется силуэт, которого не было. Документируешь пятно на ковре, а камера улавливает тихий плач, вплетенный в шум магнитной ленты.

Это не просто поиск улик. Это осязание прошлого кончиками пальцев. Ты находишь коробку с кассетами, вставляешь одну в плеер, и голос из 80-х заполняет комнату, липкий и тревожный. Он рассказывает о детской, о том, что там нельзя открывать шкаф. А ты уже держишь в руках маленький железный ключ… он холодный, неожиданно тяжелый для своего размера.

Иногда кажется, что дом дышит спиной. Невидимая грудь поднимается за твоей спиной, когда ты листаешь фотоальбом, складывая в него улики, как кусочки разбитого стекла. Соберешь их все — порежешься об правду. Или она порежет тебя?

Ты идешь по следам, которые оставила чья-то боль. Разве мог я тогда предположить, что самая важная кассета будет спрятана не в потайном отделении стола, а в птичьем гнезде под карнизом? Дом не спешит раскрываться. Он позволяет тебе бродить по своим темным венам, подкармливая обрывками… пока однажды ты не понимаешь, что объектив направлен не туда, куда ты смотришь. Он смотрит на тебя. И кто-то улыбается в ответ из густой черноты между полок.