One-Eyed Likho

Ты зажжешь спичку, и на мгновение краешек мрака отпрянет, выхватив из тьмы скрипящую половицу или отсвет в запотевшем стекле. А потом огонь опалит пальцы, ты бросишь ее, и снова эта густая, почти осязаемая теснота… Россия девятнадцатого века здесь лишена цвета, будто выцвела от времени и горя, и ты бредешь сквозь нее, пытаясь разгадать не столько тайны этого места, сколько собственную надтреснутую судьбу.

Говорят, Лихо — это худая старуха в черном, с одним глазом. Но что, если оно уже сидит у тебя за спиной? Ты ведь чувствуешь это холодное дыхание на шее? Каждая твоя спичка не просто освещает путь. Она становится вопросом, который ты задаешь тьме. Хватит ли огня, чтобы добраться до сарая с покосившейся дверью? Разглядеть зацепку в узоре на потолке? Или ты останешься в темноте, слушая собственное сердцебиение и далекий скрежет?

Ты не просто ищешь существо. Ты пытаешься увернуться от тени, что прилипла к тебе с самого начала. Каждая найденная безделушка, каждый расшифрованный знак — это шаг к тому, чтобы распутать клубок собственного страха. Мир отвечает тебе шепотом сквозь ветер в щелях и запахом старого дерева, пропитанного вековой пылью.

И в конце… а есть ли он, этот конец? Твои открытия, твое упрямство или, наоборот, готовность сдаться — все сложится в финал. Возможно, их несколько. Сможешь ли ты посмотреть в единственный глаз своему несчастью и не отвернуться? Или примечешь его как часть себя? Ответ кроется не в диалогах или подсказках. Он прячется в дрожащем круге света от твоей последней спички и в тишине, что наступает после ее треска.