Scandalous Affairs

Дом пахнет воском и старыми книгами, когда Дэнни впервые переступает порог — слишком высокий для мальчика, которого она помнит. Его шаги гулко отдаются в пустых коридорах, будто проверяя на прочность тишину этих стен. Джессика сжимает кружку, чувствуя, как пар обжигает кончики пальцев... а муж тем временем бормочет что-то о расписании ужинов.

Ты выбираешь: подставить ладонь под струю кипятка или отстраниться.

Каждый разговор здесь — это игра в четыре руки. Паузы между фразами становятся липкими, как варенье на скатерти, если слишком торопишься вытереть. Дэнни щелкает зажигалкой — раз, другой — но так и не прикуривает. Его смех внезапно обрывается, когда ты спрашиваешь про интернат... а потом оказывается, что это вовсе не смех был.

Кто сказал, что материнство — это только печенье и глажка рубашек? Иногда оно прячется в скрипе пружин дивана, пока муж храпит наверху. В твоих силах сделать вид, что ничего не слышала — или позволить этому звуку вести тебя по темному коридору...

Остальные будто ждут твоего промаха. Соседка с вишневым вареньем (слишком сладким) все кладет ложку лишнюю — «для мужа». А тот самый коллега из теннисного клуба вдруг начинает поправлять твою ракетку дольше обычного. Их пальцы всегда чуть влажные.

Ты думаешь, выбор — это громкие слова и хлопанье дверьми? На деле он кроется в том, как долго выдерживаешь чей-то взгляд перед тем, как первой опустить веки. В том, оставляешь ли след помады на бокале... или стираешь его краем салфетки.

Игра не терпит чистых рук. Даже если в финале ты соберешь волосы в тугой пучок и скажешь себе «все как прежде» — запах его геля для душа останется под ногтями. Всего пара неверных шагов... и вот уже не понять, где заканчивается материнская забота и начинается что-то другое. Готов ли ты размотать этот клубок до конца?