Rotem

Пальцы скользят по холодному экрану, выравнивая угол — еще градус, еще... и вдруг края фрагментов смыкаются, как кости в суставе. Двести сорок миров, каждый распался на острова. Ты собираешь их через боль в запястьях от бесконечных поворотов, через шепот музыки, что липнет к вискам.

Плитки стучат при перестановке — стеклянный звук падающих льдинок. А может, это зубы? Когда три часа подряд пытаешься впихнуть синий треугольник туда, где явно должен быть красный квадрат...

Вращаешь. Меняешь местами. Снова вращаешь. Глаза слипаются от мозаичного мельтешения, но вот — край совпадает с соседним узором, и тело разжимается на выдохе.

Кто сказал, что головоломки бесплотны? Здесь все упирается в мышцы: в напряжение спины, когда наклоняешься к экрану, в судорогу пальцев, застывших над неверным выбором. Даже сложность можно потрогать — она как песок: то сыплется сквозь пальцы, то слеживается в камень.

Двадцать мелодий обволакивают комнату, но ты слышишь только щелчки правильных стыковок. Разве это не странно? Чем дольше играешь, тем отчетливее чувствуешь вес каждого решения — будто таскаешь эти кусочки не на экране, а в собственных ладонях...