In Fear I Trust

Просыпаешься на бетоне, холод въедается в ребра. Где-то капает — ритмично, как кардиограмма. Вспомнить ничего не можешь, даже собственное имя, только номер на рваной бирке: 17. Стены дышат плесенью, а воздух пахнет старыми бинтами...

Ты не один. Призраки шепчутся за спиной — их пальцы скользят по твоей шее, но обернешься — лишь пятна сырости на штукатурке. Они оставили дневники: размазанные чернила, обугленные страницы. Читаешь — и комната наливается тенями. Вот медсестра роняет поднос с инструментами, вот мальчик в школьной форме застывает у доски...

Тебе дали кое-что взамен украденных воспоминаний. Рука проходит сквозь стену — плоть гудит, будто пробита током. Этим можно раздвигать запертые двери или вытягивать правду из вещей: потрескавшийся кукольный глаз вдруг вспоминает, как его вырвали.

Школа, завод, театр — везде остались следы. Не кровь (хотя и ее хватает), а что-то липкое: обрывки песен из репродуктора, запах перегоревших лампочек в актовом зале. Головоломки прячутся в деталях: почему все часы остановились на 4:17? Кто разбросал куклы вдоль коридора, будто отмечая путь?

Иногда включаешь режим «просмотра» — и комната вспыхивает синим. Предметы светятся, как рентгеновские снимки: вот рычаг за шкафом, вот записка под половицей. Но даже это не спасает от главной загадки... Ты жертва или соучастник?

Здесь никто не прыгает из темноты с воплями. Ужас копошится в тишине — в скрипе качелей на пустой площадке, в шепоте из вентиляции. Ты поймешь это к третьему эпизоду, когда найдешь свой собственный голос на пленке...