Sugar Sweet Temptation

Теплый ветерок пахнет ванилью и корицей — так пахнет этот город, где даже луна кажется слегка подрумяненной. Ты очнешься на крыше кондитерской, и первое, что почувствуешь — не боль от падения, а липкий сладкий вкус на губах. Кто ты? Неважно. Главное — перед тобой дверь, за которой три девушки спорят о креме для эклера так яростно, будто это вопрос жизни и смерти...

Меру ворвется в твою реальность раньше остальных: ее смех звенит, как разбитая фужальная вазочка, а руки вечно в муке. Она научит тебя месить тесто так, чтобы пальцы запоминали каждый изгиб, каждую неровность. Кори лишь улыбнется — ее тишина обволакивает, как густой карамельный сироп. Но попробуй заглянуть в ее блокнот с рецептами: между строчками прячутся чернильные пятна, похожие на крылья...

А потом будет Шоколад. Холодный, как глазурь после морозца. Его слова острые — режут, но не глубже сахарной корочки. Почему он смотрит на тебя так, будто узнал что-то, чего ты сам еще не помнишь?

Кондитерская живет своим ритмом: шипение масла на сковороде, шепот девушек за стойкой, хруст песочного теста под ножом. Но по ночам скрипят не только половицы — город дышит тайнами. Феи? Да ну. Хотя... кто тогда оставляет следы из блесток на витрине?

Ты будешь собирать себя по кусочкам, как мозаику из пряничных крошек. Каждый выбор — ложка меда или щепотка соли в общее варево. Одни дороги приведут к смеху сквозь слезы, другие — к горькому послевкусию. И да, придется решить: печь бисквиты или... разгадывать, почему твое сердце замирает при виде старинной фотографии в кулинарной книге.

Сценарист здесь тот же, что выковал Kinkoi — чувствуешь знакомый привкус? Голоса актеров обжигают, как только что заваренный шоколад. А художник... он знает толк в том, чтобы сделать взгляд Шоколада таким острым, что им можно разрезать безе.

Готов ли ты утонуть в этом мире? Где даже слезы на вкус — как лимонная глазурь.