Vasilis

Чернила и бумага, дрожащие линии — будто кто-то торопился, пока свеча не догорела. Каждый кадр здесь оставляет царапины на сетчатке. Тени шевелятся сами по себе, а воздух густеет от пепла...

Ты ведешь старуху по улицам, где революция застыла в полумраке. Четыре месяца бунта. Власть сбежала, но свобода оказалась липкой, как старая кровь на мостовой. Рабочие и студенты теперь бессмертны — или прокляты? Они выпустили *это* из башен, и теперь смерть забыла дорогу сюда.

Город меняется под пальцами. Сегодня переулок ведет к аптеке, завтра там лишь обугленные доски и смеющийся мальчик. Карта в твоих руках живет своей жизнью: проходы зарастают, как раны, новые лица возникают из тумана... Кому верить? Голоса здесь звучат так, будто их фильтруют через мокрую шерсть.

В инвентаре — ржавые ключи, письма с оборванными фразами, пузырьки с чем-то теплым внутри. Предметы пахнут пылью и луком. Их надо вручать дрожащим рукам или тыкать в трещины стен — может быть, тогда мир расступится...

Пять глав. Два часа. Ты идешь сквозь этот кошмар, как сквозь сон с температурой: шаг влево — и уже не понять, реальна ли эта женщина у фонаря или просто пятно в глазах от усталости. Петра нет нигде. Или он везде?

А потом — внезапный финал. Как удар локтем в ребро. Ты закрываешь игру, но дрожь в кончиках пальцев остается...