Blind

Ты проснешься в липкой тишине, и первое, что поймешь — глаза больше не ловят свет. Только холод паркета под пальцами, запах затхлых штор и далекий скрип половиц. Но трость в руке — живая, она станет твоим языком, твоей сетчаткой.

Каждый удар по полу отзовется эхом-вспышкой: на миг проступит силуэт кресла, изгиб лестницы, дверь с выщербленным косяком… а потом снова тьма, густая, как деготь. Иногда эхо принесет что-то лишнее — пятно на стене, которое дышит, или следы босых ступней, ведущие в никуда.

Особняк не любит гостей. Он шепчется за твоей спиной — то скрипом балок, то смешком в трубах. Хранитель здесь не сторож, а хищник: он ждет, пока ты споткнешься о собственный страх. Чем чаще ты стучишь тростью, тем ближе его шаги… но как иначе найти ту самую пластинку с детским голосом или ключ, провалившийся меж досок?

Граммофоны — островки света в этом море чернил. Заведешь механизм — и на пару тактов мир обретет форму: вот кухня с ножами на весу, вот коридор с портретами… а вот мальчик у окна. Он всегда поворачивается последним.

Ты научишься различать текстуру тьмы: одни комнаты пустые, как череп, другие набиты тенями до отказа. Здесь нельзя доверять даже полу — иногда он проваливается в подвал без ступенек. А еще тут есть зеркала. Лучше не проверять, что отражается в них…