Noise

Ты настраиваешь рацию в хрущевке, где обои желтеют от сырости, а за окном — ноябрь 1988-го. Эфир шипит, как масло на сковороде, и вдруг — щелчок. Что-то ловит твое ухо: ритм, похожий на сердцебиение, но слишком медленное для человека. Источник где-то здесь, в соседней квартире. Ты же помнишь — там никто не живет?

Провода под ногами цепляются за ботинки, пахнет пылью и старыми газетами. На столе — схема приемника, которую ты собирал три вечера под треск «Голоса Америки». А теперь этот... сигнал. Он заползает под кожу, пульсирует в висках. Ты пробуешь заглушить его музыкой с кассеты — не помогает.

Потом стена вздыхает.

Игра не про побег. Не про стрельбу — ты ведь даже ружья в руках не держал. Это про то, как скрип половицы заставляет сжиматься живот, как пот со лба капает на лампочку фонаря, и она трещит от жара. Монстр не придет сразу — сначала услышит, как ты переводишь дыхание за дверью.

Головоломки? Да просто пытаешься понять, почему деталь от рации подходит к замку в подвале... или это замок подошел к ней? Враг бессмертен, но слеп в своем безумии — используй это. Спрячешься в шкафу? Он почует страх по дрожи дверной ручки. Попробуешь отвлечь его помехами в эфире — но что, если он любит эти звуки?

Здесь каждый выживший день — случайность. Или нет? Может, он просто играет с тобой...