The Treehouse Man

Мир сгнил. Не метафора — воздух пахнет прокисшим мёдом, а земля липнет к подошвам, будто старая кожица. Дети прячутся в чащобе, шепчут молитвы Человеку в Доме. Его молчание гуще смолы: ты ждёшь благословения, а получаешь только скрип веток над головой...

Ты раздобудешь лодку. Последнюю. Доски скрипят под пальцами, пахнут сыростью и страхом. По реке плывёт не вода — тёмный сироп, в котором отражаются лица тех, кого уже нет. Каждый поворот — выбор: пришвартоваться к берегу с дрожащими от лихорадки детьми или проплыть мимо, сжав зубы.

Бои резкие, как судороги: ты машешь топором, а враги падают словно перезревшие плоды. Но потом — тишина. И пошаговые раздумья у костра: чинить парус или ставить новую пушку? Где взять еды на всех? Кого взять с собой, а кого оставить... плакать в темноте?

Мировое дерево ждёт. Его корни прощупываешь сквозь дно лодки, будто рёбра огромного зверя. А ещё там есть леса, где шелест листьев складывается в шёпот имён — тех самых, что выцарапаны на стенах деревянного дома...

Верить ли тому, кто прячется среди ветвей? Ты узнаешь это, когда пальцы наткнутся на что-то тёплое и липкое под корой. Когда детский смех за спиной вдруг оборвётся — слишком резко.

Чёрно-белый мир здесь не стилизация. Это диагноз.