Celeste

Гора зовет. Не криком, а шепотом — где-то между скрипом снега под ботинками и гулом в висках, когда задерживаешь дыхание слишком долго. Мэдлин не знает, зачем лезет вверх, только чувствует: остановиться — значит развалиться на куски.

Ты будешь падать. Часто. Колени в синяках, ладони в царапинах, а где-то за третьим поворотом — снова обрыв. Но каждый провал оставляет на карте памяти след: вот здесь не надо прыгать раньше времени, тут лучше прижать колени к груди, а в этом темном углу… пахнет пылью и старыми страхами.

700 экранов. 700 способов сломать себе шею или найти потайную тропу. В заброшенных отелях скрипят половицы под ногами призраков — не тех, что пугают, а тех, что шепчут: «Ты же помнишь?» Персонажи встречаются редко, но их слова впиваются под кожу как занозы. Старуха у костра скажет что-то о страхе высоты — и вдруг понимаешь, почему Мэдлин цепляется за выступы так, будто отрывает пальцы от края пропасти.

Игра не торопится раскрывать карты. Ты десять раз умрешь на ледяном склоне, прежде чем заметишь: героиня теперь реже спотыкается на ровном месте. Ее рывки становятся точнее — или это ты научился слышать ритм ее сердца?

Секреты прячутся не только в потайных комнатах. Один диалог, случайный звук шагов за спиной, внезапная дрожь в голосе… И вот уже кажется, что гора — не просто уровень сложности, а чей-то пересохший крик.

Кто сказал, что платформер не может быть зеркалом? Разбитым, с трещинами, но ты все равно увидишь в нем свое отражение — особенно когда Мэдлин запнется и рухнет в сугроб с тихим «все равно получится». Опять.